Ремесла

Отрывки из статей Н.П. Белдыцкого о манси

… «Вогулы едут!» - даже испугал меня неожиданным возгласом Василий. 
Я взглянул по направлению его указательного пальца и заметил вдали тундры шевелящиеся серые пятна. Но вот пятна становятся ближе, я ясно вижу две четверки оленей, запряженных в двое саней, на которых с длинными палками в руках восседает по человеку. Люди одеты в совики. Теперь вся окружающая картина приняла осмысленный вид: она, так сказать, оживилась. Серые олени, серые совики на дикарях так гармонировали с серыми камнями, с серым мхом и составляли со всей обстановкой одно целое. Только теперь мне стала понятна дикая красота уральских тундр…

…Я тем временем с любопытством рассматривал дикарей. Их одеяние состояло из облезлых совиков, подпоясанных кожаным поясом, на котором висел нож с ручкой из оленьего рога. На ногах надеты «гамаши» - род котов из оленьей кожи. Черные волосы заплетены в несколько косичек с красными лентами. На лицах нет и признака растительности. Глаза с косым разрезом, маленький нос, - не придавали этим детям пустыни особенной красоты. По-русски они не знали ни одного слова…

…Это были высокие сани длиной до двух аршин, а шириной – аршин. От сиденья до земли было аршина полтора, чтобы можно было беспрепятственно ехать по пням... Моросил мелкий дождь. Плащ мой распахнулся. Закрыть его было некогда. Обеими руками я изо всей мочи держался за ремни, рискуя каждую минуту вылететь. Брызги грязи обдавали меня с ног до головы. Ноги от постоянного напряжения отекли совершенно. Сани наши, ударяясь о пни и кочки, подпрыгивали, как мячик. Каждую минуту приходилось следить за целостностью своих ног и прятать их… В моем измученном и напряженном мозгу зародилась зловещая мысль: не много ли я взял на себя? В состоянии ли я перенести эту пытку?..

Жилище манси

У манси существовало два типа традиционных жилищ: изба и полуземлянка. Мансийская изба – это с виду неказистое сооружение, часто срубленное из тонких брёвен, примерно 3х4 метра. Вход располагался с севера или с востока, непременно небольшой, с высоким порогом. Войти в такую избу можно только согнувшись. Одно, изредка два небольших окошка освещают внутренность этого жилища. Крыша из колотых еловых плах держится на корневых стропилах («курицах»), что явно является заимствованием с типично русской северной избы. В этом нехитром сооружении есть одна характерная особенность, которую позаимствовали русские охотники, - это отсутствие потолка и замена его ребром жёсткости из брёвен. Такое устройство не дает снежному покрову, достигающему иногда 2-3 метров, раздавить избушку.

Помимо балагана, у вогулов в качестве переносного и быстро собираемого жилища использовался всем известный чум, или «чом», как его называли жители верхней Печоры и Колвы. Чум, как и балаган, использовали на летней рыбалке и при сезонном выпасе оленей. Состоял «чом» из остова, составленного в виде конуса из жердей, количество которых было произвольно, в зависимости от размеров жилья. Жердей могло быть от 20 до 35. Покрывали его снизу вверх, рулонами вываренных берестяных полотнищ. Эти прямоугольные полотнища, или «тисы», как их называют в верховьях Колвы, были очень эластичны и легко скручивались в легкие рулоны. Охотники с Колвы, как и местные вогулы, вываривали бересту в рыбьей ухе, от чего «тисы» приобретали свою пластичность. Точно так же до недавнего времени крыли свои лабазы и сараи жители верхней Колвы, Печоры и Уньи. У манси эти полотнища были двойные, сшитые нитками из оленьих сухожилий. Двери в таких чумах трапециевидной формы, тоже были из бересты и подвешивались на палке. Их просто отодвигали, если требовалось выйти или зайти. Бересту использовали также для укрытия предметов, находящихся вне чума, стелили на пол, наподобие современных туристических ковриков.

В качестве складов и хранилищ использовались лабазы – небольшие срубы поднятые над землей для защиты от животных.

 Быт

Жизнь в паулях проходила согласно закону, летом — подготовка к зиме, сбор запасов, строительство, зимой — к летнему сезону. Заготовки включали в себя сбор трав — лекарственных (побеги тальника и сосны, для чая -чаги, брусничного листа, вьюнка), ритуальных (багульника, мухоморов). Была трава для стелек в кисы, осока — для плетения циновок. Кедровый корень и черемуховый прут — для рыболовных ловушек. Ольховая кора -для дубления оленьих шкур, крапива — для одежды, трухлявые сучья и мох — для дымокуров. (Несмотря на широкое распространение в прошлом, технология изготовления сукна из крапивы, к сожалению, утрачена.) Летняя обувь разрисовывалась соком березы или отваром коры лиственницы.

Заготовляли древесину для поделок. В августе — кедровые орехи, ягоды, березовые чурки — для выгонки дегтя. Бруснику и клюкву смешивали с мукой из толченых рыбьих костей и рыбьим жиром, получалось противоцинготная витаминная каша — сурьвяка. Сохраняли и сушили рыбью чешую и потроха. Зимой из них, после долгой варки, получался вкусный холодец. Хлеб пекли в глинобитных печах из деревянного каркаса, чаще всего под открытым небом.

Основные занятия вогул – охота, рыболовство, оленеводство - обусловлены той природной средой, в которой они проживали: тайга, горная тундра. Их традиционное жилище, предметы быта, хозяйственные орудия максимально приспособлены к суровым природным условиям Северного Урала. Русское население, жившее по соседству с манси, заимствовало у них способы охоты и рыбной ловли, технологию изготовления и устройство различных предметов бытового и хозяйственного назначения, навыки взаимодействия с природой. Такие незаменимые в условиях жизни в тайге предметы, как лыжи, нарты, капканы, до сих пор используются жителями северноуральских деревень. «…Нашелся и чиркан, деревянная ловушка давящего типа. Довольно интересное приспособление — и зверя ловило и шкурку не портило. Особой науки требовал самодельный лук, длиной полтора метра. Он склеивался из двух частей — березовой и еловой, взятых из частей дерева, обращенных на юг. Мощность, сравнимая с ружьем.

Сиротливо выглядывает из дальнего угла берестяная люлька — ала. Она подвешивается к потолку и закрепляется в разных положениях, может амортизируя качаться. Вся ее шершавая поверхность покрыта мелким, цветным узором. Такой узор существует только один, опять же присущий именно этому роду…»

Оленеводство

Большую роль в жизни манси играет северный олень, который способен жить в суровых условиях горной тундры, тайги и болот. И неприхотлив удивительно: питается зеленью кустарников и деревьев, грибами и ягодами, не брезгует мелкими грызунами и птичьими яйцами. Но предпочитает олений мох – ягель. Питательных веществ в нем почти нет, переваривать его трудно, но именно он спасает оленя суровой зимой. Привычка к поеданию ягеля особенно характерна для домашних оленей, вынужденных питаться им большую часть года. Таких изначально «домашних», но давно одичавших оленей на Вишерском Урале большинство.

У вишерских манси оленеводство играло значительную роль как источник питания и в меновой торговле с русским населением Чердынского уезда. В олене использовалось практически все: мясо, шкуры, которые использовали для одеял и покрова летних чумов, шитья одежды, сухожилия, шедшие на веревки и петли. Кровь пили как непременный источник витаминов. Шкуры оленей тщательно обрабатывали, собирая для этого мочу, которая в условиях леса заменяла квасцы для обработки шкур.

Вишерский Урал – это не только красота нетронутой природы, но еще и уникальный комплекс горно-таежных пастбищ. На сотни километров вдоль Вишеры тянутся хребты и возвышенности, сменяет одна другую череда перевалов и сопок. Пожалуй, только Приполярный Урал может превзойти эти места богатством и разнообразием оленьих пастбищ. Ушминские манси занимали выгоны Чертова Пальца, Лопьинского и Вишерского камней. Вогулы Березовского уезда (Бахтияровы) – хребты Муравья и Чувала, Пут-Тумпа и Мартая.

Многовековой выпас мансийских стад сказался на облике заповедных тундр. Скудная каменистая почва, выбитая тысячами копыт и удобренная оленьим пометом, получила новый толчок к жизни, и на безлесных уральских вершинах появились островки вторичных растительных сообществ - горных пустошей. Эти небольшие пятачки травяно-моховых лужаек и зарослей низкорослых кустарников, словно по волшебству возникших среди серого каменисто-лишайникового моря, являются живыми зелеными свидетелями былого расцвета оленеводческих хозяйств.

 Численность и уклад вишерских манси

Группа вишерских манси всегда была немногочисленной: в 1897 году в верховьях Вишеры их насчитывалось всего 79 человек. По разным данным, число чердынских вогулов в XVIII – XX веках колебалось примерно от 120 до 50 человек, и это на огромной территории около 3200 кв.км, т.е. в среднем 1 человек на 50 – 70 кв. км. Вероятно, такая стабильная цифра скорее всего связана с биологическими ресурсами горно-таежного Урала, со спецификой основных занятий чердынских вогулов: охотой, рыболовством и оленеводством – то есть с такими сферами жизни, которые замыкаются на природной среде, а значит, крайне традиционны и консервативны.

Поселений или кочевий чердынских манси было немного. Они состояли из одного «чума», т.е. семьи, включающей в себя от 6 до 12 человек. Большие поселения просто не смогли бы себя прокормить рыбой, зверем, дарами тайги, а потому пришлось бы уходить все дальше в тайгу или осваивать новые охотничьи угодья, чтобы не мешать друг другу. 

Манси относились к лесу как к своей квартире. Лишнего никогда не рубили, в окрестностях паулей расчищали от старых деревьев, лесного мусора, кустарников. В местах промысла рыбы, на ручье Вап-Сос, То-шемке, расчищали от коряг, кое-где углубляли дно. Все это кормило, давало жилье и одежды многочисленному населению.

Мансийские лыжи

Лыжи для охотника манси – это не просто предмет повседневной жизни. Это без всякого преувеличения часть его тела, как руки, а точнее, как ноги. Поэтому манси относятся к ним с уважением: от них во многом зависит таежная жизнь.

В конструкции лыж все продумано до мелочей. Делаются они непременно из ели. А дерево для заготовок пилится обязательно зимой, когда хвойное дерево «спит», а не весной или летом в период сокодвижения, которое приводит к быстрому гниению.

Далее мастер некоторое время выдерживает заготовки (тут тоже нужна мера: слишком сырая - будет коробиться, пересушенная - потеряет пластичность в обработке) и только потом приступает к работе, тщательно снимая слой за слоем.

Все лыжи обычно выполняются под определенного человека, учитывая его индивидуальные особенности, с непременным ребром жёсткости посередине и небольшими шарообразными выступами на кончиках. Высота лыж не более двух метров, ширина 10-12 см. На хорошо сделанную лыжу, поставленную между двух нарт, смело может встать взрослый 70-80-килограммовый мужчина.

В зависимости от места (тайга или горная тундра) их или обшивают камусом, или оставляют без него.

Особенно хочется сказать о камусных лыжах, которые многие знают, но имеют очень отвлеченное представление.

Камус – это часть шкуры с голени оленя или лося, которым обклеивают скользящую поверхность лыж. 10 лет и более – обычный срок службы таких камусовых лыж. Камус обычно приклеивался костяным (рыбьим) клеем либо прошивался с краев лыж дратвой.

Особый разговор о креплении таких лыж и обуви. Выше мы уже упоминали о ребре жесткости на мансийско-русском типе лыж, которое расположено в центре на месте крепления. Эта возвышенная площадка на Колве и Унье называется «подлас» (или подлаз). Она выполняет основные функции: во-первых укрепляет тонкое деревянное изделие в наиболее уязвимой на которую приходится основной вес человека, во вторых, нога меньше утопает в снегу. Это очень важно в период оттепелей. Когда под пяткой моментально образуются неприятные мешающие ходьбе высокие «каблуки» из снега.

В передней части подласа высверливаются горизонтальное отверстие в которое пропускается кольцо для носка. У верхнеколвинских охотников, как и у манси, оно делалось из еловой дранки в 2-3 слоя и нередко оборачивалось тонкими полосами бересты. Лыжами с таким креплением до сих пор пользуется один из живущих на территории края манси Алексей Бахтияров. Все очень просто и удобно. Меньше скрипа при ходьбе, а главное – не набьешь ноги. На подошву опять же наклеивали бересту. Сам ремешок делали из сыромятной кожи.

Такое крепление на удивление практично и удобно, им до сих пор пользуются в верховьях Колвы и Вишеры. Манси, как и русские охотники, при ходьбе на широких охотничьих лыжах не используют палок, либо применяют только одну, которая представляет собой небольшую жердочку не более 2 метров. Такая палка выполняет роль опоры при спусках с крутых склонов, страхует при переходе через промерзшие реки и ручьи, при этом не мешает обращению с оружием.

Нарты

Главная их особенность – сделаны без единого гвоздя. В местах соединения либо идет деревянный шип, либо продернут сыромятный ремешок – легко можно разобрать и собрать. Нарты делались двух основных типов – грузовые и ездовые. Первые, как правило, больше и шире, на них обычно нет сидений. У вторых несколько занижены копылья, они меньше и легче – все приспособлено для быстрой езды. Широко использовались они как летом, так и зимой и были идеально приспособлены для езды на оленях по пересеченной местности и горной тундре. А было еще много видов охотничьих нарт и нарточек.

Мансийские знаки

По всей необъятной горной тундре Вишерского Урала разбросаны специальные указатели направлений – каменные туры и вешки. Ставили их на перегонных тропах, на перевалах, на границах родовых угодий.

Первый тип – это просто палки (жерди) воткнутые на открытых перевальных пространствах на расстоянии 100-150 м друг от друга, т.е. в пределах видимости. Иногда на них еще можно увидеть повязанные остатки ткани. Они обычно ставились на переходных тропах где-нибудь в узких местах перевалов и сопок, водоразделов речек и ручьев, т.е. в тех местах где в непогоду можно сбиться с пути. А как резко меняется погода даже летом в условиях северного Урала, знает каждый, кто хотя бы несколько раз был в этих местах.

Ко второму типу относятся пирамидки камней или «туры». Подобные ставились на каменных плато и на вершинах сопок, в местах перехода одного хребта в другой. Часто в вершинках таких пирамид вставляли жерди остатки нарт, утвари и т.д. редко можно найти плоскогорье на вишерском Урале лишенное подобных «украшений».

К третьей группе относились одиночные камни удлиненной формы. Такие обычно находились в местах расположения оленьих пастбищ и стойбищ. Все они строго сориентированы с юга на север либо с запада на восток.

Еще одну разновидность знаков описывает Михаил Заплатин в своей книге «В лесах Северной Сосьвы»: «Мансийские охотники на своих новых тропах или оленьих проездах делали на стволах затесы с двух противоположных сторон. В местах затеса на дереве со временем образуется характерное бутылеобразное утолщение. Пройдет не один десяток лет, и деформированные таким способом деревья становятся указателями пути когда-то ходивших этими тропами охотников. Тропа давно заросла, потонула в топях, и след ее исчез, а деревья-бутыли и сейчас напоминают людям о старинных путях мансийских таежных охотников прошлого».

Водный промысел

Если охота для манси страсть, образ жизни, то рыбалка - дополнение к ней. Только одна Вишера принимает в себя около десятка крупных притоков. В них в основном ловили хариуса, налима и тайменя.

Рыба занимала существенное место в рационе вишерских манси. Ее ели как в сыром, так и вареном виде, вялили и сушили для зимних запасов. Отсюда разнообразие способов ловли. К основным относился способ, когда на небольших речушках сооружались из вырубленных кольев запоры, перегораживающие речку, в которых оставляли один – два прохода для установки «морды» - конической ловушки из тонких колотых еловых реек.   Такой способ применялся в трех случаях: в начале лета, когда хариус шел на нерест в небольшие речки и ручьи; в конце лета - начале осени, когда он же скатывался в зимовальные ямы; и в начале зимы , во время нерестового хода налима. Применяли и заимствованные у русских крапивные невода, изготовляя поплавки из бересты, а вместо грузил использовали камешки, оборачивая его в ту же бересту.
 

Орнаменты

Декоративно-прикладное искусство обских угров представляет богатые и разнообразные обычаи орнаментации изделий из меха, замши, сукна, тканей, дерева, бересты, кости, бисера. Орнаментальное искусство составляет важную часть современной культуры манси. Орнамент можно встретить в изделиях из меха, кожи, бересты, бисера, ткани, дерева, кости и металла. Орнаментом и сегодня украшают манси свою одежду, обувь, платки, пояса, сумки и другие предметы быта. Традиции орнаментики включают в себя символические изображения представителей флоры и фауны местного региона. Композиции из этих изображений, как и сами изображения, в течение последних нескольких столетий не претерпевали изменений и были жестко зафиксированы традицией. Цветовая палитра изделий относится к среднеазиатскому институту декора, который характеризуется яркостью и контрастностью цветов. Первые публикации мотивов обскоугорского орнамента отмечены в 1872 г. в альбоме В.В.Стасова и в 1879 г. у венгерского ученого А. Регули. Это были цветные образцы хантыйских вышитых узоров, где развитие получили три категории мотивов: изображения птиц: изображения деревьев, геометрические мотивы. Птицы и деревья, вследствие процессов стилизации, имеют различные сочертания, условные формы. Встречаются парные птицы, с различными элементами между ними.

В орнаменте раскрывается тонкое наблюдение за окружающей человека природой, проявляются особенности мышления, богатство внутреннего мира северного народа ханты. Орнамент можно встретить в изделиях из меха, кожи, бересты, бисера, ткани, дерева, кости, металла. Он оживляет вещи, делает их более заметными, красивыми, оригинальными. Исследователи орнамента угорских народов относят его происхождение к эпохе неолита и бронзы.

Мастерицы очень гордятся своим умением изготавливать красивые вещи, ведь не каждая женщина может вырезать орнамент, красиво и аккуратно сшить узкие полоски меха или кожи. В орнаменте самые отвлеченные геометрические формы мастерица наполняет вполне определенным содержанием, отражая представления об окружающей действительности. Это звери: наварнэ «лягушка», шовыр пал «заячьи ушки», нюхас «соболь»; птицы: васы олын «выводок утят», питы лук «глухарь», холх тыхл «гнездо черного ворона»; растения: ай сумат нув «березовая ветка»; явления природы: серхайн юх «цветущий куст», вот хумпи «накаты волн»; и сам человек: хэ шоп «туловище человека». Названия узорам давали по сходству и подобию предмета.

Некоторые орнаменты выполнялись в строго определенное время, по случаю какого-либо события, например вышивание орнамента медвежьего следа на рукавице. Такую рукавицу дарили охотнику, добывшему медведя.

Узор всегда имеет прикладную сторону, жестко связан с функцией предмета, на который наносится, с его формой, материалом. И, наконец, любой орнамент имеет тот или иной смысл. Он может иметь прямой смысл письма, отражать реальные ритмы жизни, нести символические значения, закрепленные традицией. Орнамент выполняет три функции: коммуникативную (намерение сообщить информацию), магическую и эстетическую.